Засланец - Страница 57

Я вернулся в купе. Хотел было выпить стакан воды, но меня отвлек телефонный звонок.

Запах предательства превратился в настойчивую, шибающую в нос вонь.

Телефонный аппарат стоял на нижней полке журнального столика, его я заметил не сразу. Я покосился на приоткрытую тень купе. В коридоре плясали тени проносящихся мимо столбов и вечнозеленых берез.

Я снял трубку.

– Простите за беспокойство, господин Айрус.

Связь была неважной, хрипели и свистели помехи, но я узнал голос первого магистра. Похоже, ловушка вот-вот захлопнется. А я столько времени потратил на переговоры с этими джентльменами.

– Господин Торн? – с притворным удивлением откликнулся я.

В трубке хмыкнули.

– Не нужно имен, будьте так любезны…

– Вы первый начали, – резонно заметил я.

– Но впредь давайте обойдемся, – выкрутился магистр.

– Я слушаю вас.

– Мне придется повторить ту просьбу, которую я озвучил на собрании магистров в радиоцентре. Перенестись туда, откуда вы прибыли, чтобы передать предложение общества своему руководству.

– А как же экскурсия на строительство Великой Машины? – не выпуская телефонного аппарата из рук, я переместился к выходу из купе. Но дверь захлопнулась перед моим носом. И в ту же секунду на окно с лязгом опустился стальной ставень.

– Право, сударь… Даже неловко об этом говорить… Но как вы могли подумать, что мы поддадимся на шантаж и пропустим чужого агента в святая святых?

– Не де́ржите слово, магистр, а это нехорошо. Не подобает! – я врезал ногой по двери. Брызнули щепки, под деревянным покрытием оказался металлический лист.

Не выбраться…

– На кону – судьба наших цивилизаций, сударь. Не до игры в благородство, – ответил Торн.

– Что же будет дальше? Я ведь неоднократно уверял, что не собираюсь покидать ваш сырой, как половая тряпка, мир, пока не выполню свою работу.

– К счастью, в нашем сыром мире существуют силы, с которыми вам не совладать, сударь. Вы поступите так, как нужно нам, либо умрете. Нам бы искренне хотелось, чтобы вы остались в живых.

– Да, это очень мило. Вы уже говорили.

Поезд вздрогнул, мерзко заскрежетало железом по железу: Южный экспресс останавливался. Затряслись оба балдахина, стакан, из которого профессор пил воду, свалился с края стола и вдребезги разбился. Мне же пришлось вцепиться в дверную ручку, чтоб не потерять равновесие. Телефонный аппарат я держал под мышкой, а трубку прижимал к уху плечом. Из-под манжеты высунулся бутон встревоженного тюльпана. Против листовой стали его смертоносные семена были бесполезны.

– Ага, я слышу, что скоро остановка, – оживился магистр. – Я вынужден сообщить, сударь, что под вашим купе – дюжина ящиков со взрывчаткой. Запал, как мне сказали, будет гореть приблизительно десять минут. Может, восемь. Советую вам не раздумывать долго. Возвращайтесь в свой мир. С надеждой на взаимопонимание и дальнейшее сотрудничество. На тот случай, если мы больше не увидимся: был рад нашему знакомству. Честь имею!

Магистр повесил трубку. Я позволил себе разбить телефонный аппарат о стену. Деревянное панно возле двери чуть отошло, я отодрал его и снова увидел сталь.

Что ж, теперь понятно: Ревнители Ктулбы сделали из купе замаскированную тюремную камеру. И наверняка весь Южный экспресс – фальшивка.

А что еще могут подсунуть раскрытому агенту? Правильно: фальшивку, дезинформацию, троянского коня.

Я вынул из кармана брюк «оборотень», который выдавал себя за сложенный перочинный нож. В считаные секунды «оборотень» превратился в короткий ломик: тонкий, но несгибаемый. При помощи него я стал сдирать со стен деревянные панели.

Везде тускло блестела сталь – я понял, что теряю время, и прекратил метания.

Я вспомнил, как меня вырубил одним ударом Боров. Как я попал в плен к лесным людям. И теперь эта западня… Стыдно-стыдно, призрак. «На случай, если мы не увидимся…» – сказал первый магистр. Видит Ктулба, Молчаливые и остальные божественные уродцы Дождя, вы за это поплатитесь…

Нож-оборотень перешел в боевую ипостась.

Дюжина ящиков со взрывчаткой под купе, говорите? Сейчас проверим!

Я содрал и отшвырнул ковровую дорожку, вонзил клинок в пол. Лезвие потекло и затвердело, превратившись в крюк.

Теперь рывок! И вот доска с сухим треском поднимается над полом.

Я упал на колени и поглядел в отверстие. Снизу к вагону действительно крепилось несколько ящиков, заполненных брусками телесного цвета. Еще я услышал голоса и шарканье сапог по гравию. Можно было и не думать о том, чтобы расширить отверстие и выбраться этим путем. Снизу потянуло сквозняком. Ветер принес запах дыма.

Эти кретины действительно подожгли запал.

От ярости к лицу прилила кровь. Стало жарко. Еще жарче будет, когда рванет взрывчатка.

Я выдернул один брусок из ящика. Наверное, это был местный эквивалент динамитной шашки.

Действовать нужно было без промедления. Поэтому я сделал первое, что пришло на ум: свернул ковровую дорожку в рулон, приставил к двери так, чтобы верхний конец рулона упирался в стальное полотно на высоте замка, который мне не удалось высадить. Положил сверху динамитную шашку.

Перевернул кровать, нырнул за нее, словно за щит. Вытащил из внутреннего кармана пиджака револьвер, торопливо, стараясь успеть до того, как проснется здравый смысл, взвел курок и выстрелил в шашку.

В ушах зазвенело. Взрывная волна пихнула кровать на меня. По купе заметались, словно живые, простыни и занавески, а вместе с ними – перья из разорвавшихся подушек и перин.

Я вскочил: дверь была открыта. По ней словно врезали тараном. Проем заволокло дымом, сквозь который нехотя проникал лиловый свет, льющийся из окна в коридоре.