Засланец - Страница 21

Бор, которого я продолжал про себя именовать Боровом, шерудил жердиной в зарослях поникшего багряника. Из покрытых инеем зарослей вылетали потревоженные светляки-христофоры, уносились бело-зелеными искрами в непривычно высокое небо. Мира опасливо выглядывала из-за спины Бора. В руках девчонки были кузнечные клещи с длинными ручками.

На дальней стороне болот монотонно стрекотали местные жабоподобные твари. Вырывался с утробным урчанием болотный газ, пузырилась грязь. Животное, похожее на четырехлапую ощипанную цаплю, деловито шагало через топь, время от времени окуная в жижу вытянутую морду.

Я же сжимал винтовку и поглядывал по сторонам, чтоб ни один хищник не набросился на нас из тьмы.

Возле топи, там, где багряник рос гуще всего, засеребрилось сегментированное тело. Я почувствовал знакомый парфюмерный запах.

Боров на цыпочках двинулся вперед, продолжая ворошить багряник жердиной. Послышалось шипение, выстрелили в небо живые огни христофоров, предваряя появление над зарослями головы, напоминающей высушенный букет роз. От запаха «парфюма» зачесалось в носу. Я подался вперед, полагая, что моя помощь может быть не лишней. Из багряника высунулось похожее на гофрированный шланг тело, оно все выгибалось и вытягивалось, превращаясь в арку внушительных размеров. «Букет роз» плюнул красным лучом, прошелся им по Борову – от узкого лба до пояса.

Отпинговав Борова лазером и не получив нужный ответ – так я понял суть происходящего, – этот оживший сетевой кабель отвернулся к болоту. Но тут Мира прыгнула вперед, захватила клещами серебристое тело пониже навершия. «Шланг» дернулся, едва не сбив девчонку с ног. Тело взвилось лентой, «букет роз» затрепетал, фыркая и шипя, но Боров отбил жердиной предназначенный Мире удар. А потом перехватил ручки клещей и одним махом отделил «букет». Из обезглавленного тела повалил дым. Пах он уже не парфюмом, а горелой изоляцией. Серебристая лента снова выгнулась, обрубок, чихая дымом, слепо огляделся по сторонам, а затем нырнул в багряник.

Довольный Боров поднял «букет». Мира подставила расстегнутый рюкзак.

– Погоди! – потребовал я. – Дай посмотреть…

Боров нехотя сунул добычу мне под нос. Я потрогал «бутоны». Это был не металл, а очень похожий по свойствам полимер, вроде тех, что применяют на Земле в высокотехнологичных устройствах.

– Зачем оно может понадобиться? – делано удивился я. Мне хотелось выслушать версию Бора.

– Выбери, кто ты – Странный или долбохлеб, – отозвался Боров. Он нажал на что-то среди стеблей, и темноту вновь располосовал луч лазера. – Видал? Световая дорожка! Можно на ружье приладить, тогда будет проще целиться. Можно на стройке пользоваться, ведь это самая ровная линия… Вот, в общем. – Он подбросил «букет» на ладони, затем спрятал добычу в рюкзак. – Пошли, что ль, на другую сторону. Тут мы больше ничего не поймаем.

Он потопал через багряник, прощупывая дорогу жердиной.

Я посмотрел на Миру. Спросил:

– А вам не жалко… – и провел большим пальцем по горлу.

Мира насупилась.

– Нашел кого жалеть, – пробормотала она. – Это ведь не человек. У этого голова отрастет, а человеку из мертвых не воскреснуть.

В итоге в рюкзаке Миры оказались три «букета» и металлический кругляш, который Боров нашел мимоходом в грязи. Мне показалось, что кругляш – это артефакт Сверчков. Но я решил не показывать свою заинтересованность, чтобы не прослыть еще большим «долбохлебом». Я полагал, что у меня будет время осмотреть железку.

В Котле-на-Реке, городке на окраине владений железноголовых, была лавчонка, хозяин которой оценивал и скупал артефакты у бродяг из лесных племен. Его звали Карром Ящером, он приходился дядей начальнику городской полиции и старшим братом мэру, поэтому чувствовал себя вполне вольготно. Дэн Крогиус с ним работал, выдавая себя за перекупщика из Солнца-на-Восходе – столицы железноголовых. Торгаш знал Крогиуса под кличкой Крот. Вполне подходящее имя для захолустья. В столице Тень знали под другим именем.

Боров решил, что больше нет смысла рыскать по болотам. «Шланг-букеты» затаились. Температура упала, ударил с северо-востока ледяной ветер. Над нашими головами сгрудились тучи, они вспыхивали синими беззвучными молниями и хлестали снежной крупой. Там и здесь сияли призрачные пятна: глаза шерстней. Гиеноподобные хищники выбрались из леса в поиске ослабевших от холода животных. Или людей, – шерстням все равно, чьей плотью набить брюхо.

Мы пошли навстречу желтоватому сиянию, льющемуся из-за сопок. Там находился Котел-на-Реке. Стая шерстней какое-то время сопровождала нас, но напасть так и не решилась.

– Боров… то есть Бор! – окликнул я здоровяка. – Ты ведь родился в деревне Деда?

– Родился, женился, осталось сдохнуть, – ответил тот не слишком вежливо.

– Где это ты женился? – не поняла юмора Мира. Она шла почти вслепую: прикрывая ладонями лицо от настырной снежной крупы. – Кто же за тебя пойдет?

– Ты, – серьезно ответил Боров.

Мира замысловато выругалась.

– Мира тоже родилась в деревне? – спросил я, перекрикивая ветер.

– А чего ты все интересуешься? – проворчал Боров. – Сам молчал, как полено, когда вели его к Деду, а теперь у всех выспрашивает. Мы ведь не выспрашиваем, из каких краев ты приплелся и кто у тебя был вождем…

– Я не родилась в деревне, – неожиданно ответила Мира. – Я – железноголовая. Моя мамка в реке утонула, а отца я не знала. Меня Диментий в леса увел, потому что в городе мне никто не помогал, и там у меня мужей было бы, как у скиллы твоей, да только без позволения Деда…