– И Диментий научил тебя, как охотиться на болотных светоносов, а еще – как грабить железноголовых на Большой дороге, – вставил Боров.
– Ага, – согласилась Мира. – У меня ловко получается. – Она прижала ладошки к лицу и захныкала с неподдельной горечью: – Сударь… Сударь, я заблудилась! Я хочу к ма-а-аме! – Затем выбросила руку вперед, а в ней уже был нож-мотылек. – И брызжечка – во все стороны! – с удовольствием договорила девица.
Я хмыкнул. История была в духе этих диких краев. Впрочем, жизнь на Земле, вне Вертикалов Генезии, ничуть не веселее.
– Так, может, все-таки расскажешь, Странный, откуда ты? – поинтересовался Боров.
– Мне Молчаливые не велели, – отозвался я.
– Дошутишься ты, – Боров вытряхнул снежную крупу, набившуюся ему за шиворот. – Знать надо, с чем можно шутить, а с чем – нельзя. Не зря мы тебя Странным прозвали.
– Беглый он, наверное, – предположила Мира. – Солдат. Дезертир. Недаром цацки всякие у него с собой были.
– Правда, что ли? – Боров с прищуром поглядел на меня. – А ведь точно! Стреляет он, скажу, как солдат. Да не как простой солдат, а как чернознаменник. Я насмотрелся на таких… И странные они все, – Боров похлопал ладонью по лбу; земляне в таких случаях крутили пальцем у виска.
Что ж, легенда мне по душе. Эти двое ее выдумали и тут же сами себе поверили. Мое дело – не соглашаться, но и не отрицать.
Крогиус мало что знал о чернознаменниках. Несколько раз он видел таких в Солнце-на-Восходе, но воспоминания были поверхностными. Какой-то местный спецназ, наверное.
Я многозначительно ощерился, крутанул карабин, положил его на плечо. Боров и Мира ничего не сказали, но было видно, что они еще больше утвердились в своем предположении.
Мы вышли на асфальтированную дорогу. Обогнули сопку, увенчанную одиноким путниковым деревом, оказались возле заставы. Путь преграждал шлагбаум, возле него прохаживался солдат в черной плащ-палатке. На голове у солдата была массивная железная каска. Собственно, поэтому лесные люди и называли обитателей городов железноголовыми. На обочине стоял примитивный колесный механизм, обшитый грубо склепанной сталью. Брезентовый чехол скрывал башенное орудие, расположенное на корме. Похожие машины состояли на вооружении земных армий еще до Первой Ядерной. Второй солдат ходил вокруг механизма кругами и сметал веником с брони снег.
Неподалеку находилась обшарпанная караулка, на ее двускатной крыше сияли прожекторы. Я понял, что успел отвыкнуть от электрического света.
– А! Добытчики! – беспечно протянул первый солдат, облокачиваясь на шлагбаум, словно на барную стойку. Второй тем временем отложил веник и взялся за автомат. – Бор! Мира! А где Диментий? Где Хромой? Куда подевали матерых шерстней? И что это за рожа с вами появилась?
– Рожа? – Боров поглядел на меня, будто в первый раз увидел. – Да его Дед поселил в деревне.
Солдат согласно качнул головой. Как будто других рекомендаций ему не требовалось. Не паспорт же спрашивать у лесного человека. Кроме того, этот малый прекрасно знал, к кому мы идем и по какому делу. В Котле-на-Реке в бизнес Карра Ящера никто не лез. И уж тем более – никто не чинил преград.
– Чего добыли? – спросил солдат, потеряв ко мне интерес. – Как обычно?
– Да, – ответил Боров, – еще вот что нашли… – он достал из рюкзака металлический кругляш.
– Можешь выкинуть, – солдат сплюнул. – Это новодел. Приблуда от винтолетного карбюратора.
– Ну-у, – протянул Боров. – Пусть Ящер сам решит.
– Как знаешь, – солдат побарабанил пальцами по шлагбауму. – Пропускать? Или как?
Боров вынул из кармана брюк истертую монету. Положил на шлагбаум. Солдат бы пропустил и так, но Боров, очевидно, прикармливал на всякий случай и мелких шавок.
– Да не надрывайся, Кунс, – сказал он солдату, – не поднимай. Мы по обочине обойдем.
– Эй-эй! Бор! – солдат выставил указательный палец. – Не сильно мелькайте на улицах.
– А что? – осведомился Боров.
– Скилла ищем, – пояснил солдат. – Ориентировочка пришла. Вечером, говорят, видали ублюдка в районе доков. Вы на скилл не очень-то похожи, но смотрите, чтоб под горячую руку не попасться.
– Схитили кого? – поинтересовался Бор.
Я насторожился: мне было непонятно, что Боров имеет в виду.
– Упаси Ктулба! – отшатнулся солдат; у меня же в голове возник образ верховного божества железноголовых – клубящегося Ничто в центре пирамиды. – Если такое случится, то днями и ночами придется стоять на посту. И премиальных не увидим, как переплетница – дневного света.
– Лады, Кунс! Спасибо! – кивнул Боров.
А солдат извернулся и звонко шлепнул Миру по заду. Бор заржал, я – тоже, чтоб не сильно отличаться.
Мы вышли за пределы освещенного прожекторами пятачка. Сразу стало тоскливее и холоднее. Громко шуршала снежная крупа, покрывая полотно дороги скрипучим настом. Заныл вдали гудок речного суденышка. Стаи шерстней, рыщущих по болотам, ответили ему тоскливым воем.
– Оно вам надо было – ржать? – решила высказаться Мира. – Ну, Странный – с ним все понятно. Но ты, Бор! Так тебе никогда не жениться…
– Да брось, малая, – отмахнулся Боров. – Тебе ли обижаться на такую пустотень… Не в первый раз ведь!
– Я не обижаюсь, что он мне по заднице залепил. Мне обидно, что ты зубы скалишь. А потом целоваться-обниматься ему подавай.
– Не, а что ты хотела? – пожал плечами Боров. – Если бы я забил Кунсу в пасть его каску, далеко бы мы не ушли. А потом прилетели бы винтокрылы и пожгли бы деревню Деда.
– Все равно – жижинкожор! – выкрикнула Мира. – И руки ко мне больше не тяни, а то укорочу до плеч!