Под потолком раздалось сдержанное шипение. Я посмотрел вверх. С горячей и влажной трубы отопления свисал длинный зеленовато-коричневый стебель с утолщением, похожим на цветочный бутон. Лепестки его медленно смыкались, втягивая вонючий воздух вивария.
– Это ты прикончил мартышку? – осведомился я.
Цветок сполз с трубы и как ни в чем не бывало шлепнулся мне на руку. Интуиция подсказывала: цветок неведомым способом истребил однорукую обезьяну, следовательно, мне это существо вреда не причинит. Я не ошибся. Цветок оплел правое предплечье и доверчиво, почти с нежностью, приник к запястью. На противоположном конце стебля было еще одно утолщение, напоминающее луковицу тюльпана. Я слегка надавил на него пальцем. Бутон взвился. Раздался короткий выдох. И через мгновение по внутренней стенке одной из клеток с влажным шлепком размазались кишки паука-переростка.
Сомнений не оставалось. Тюльпан, доверчиво приникший к моей руке, оказался живым оружием. И самое главное – оружием, способным по собственной воле защитить хозяина! Или точнее – симбионта. Коричнево-зеленый стебель покрывали длинные белые ворсинки. Они шевелились, ощупывая кожу на моей руке, словно примеряясь.
Ай да Крогиус! Жаль, что тебя самого не спасло такое создание в трудную минуту…
Прежде чем покинуть подвальную лабораторию Тени, я должен был решить проблему вивария. Выпустить тварей на волю было немыслимо. Оставить их здесь – не слишком гуманно. Боцмана больше нет, кто будет их кормить и чистить клетки? Был только один способ, надежный и в меру гуманный. Газ. У входа в виварий я заметил несколько баллонов с хлором. Тут же висел костюм химзащиты с противогазом. Не теряя времени, я облачился в резиновый скафандр, взял баллон, снабженный специальным распылителем, и вернулся в виварий.
Его обитатели почуяли беду. Завозились, заметались в клетках. Раздался вой и визг. Я повернул кран и направил раструб распылителя на узилище одноруких приматов. Мутные облака хлора затмили тусклый свет лампы. Через десять минут с результатами биологических экспериментов Дэна Крогиуса было покончено. Со всеми, кроме тюльпана, приникшего к моей руке.
Покончив с этим грязным делом, я бросил на пол опустевший баллон и вышел из вивария, плотно притянув дверь. Через несколько минут система очистки уберет смертоносный газ из воздуха. А пока стоило отыскать в лабораторных журналах Тени записи, касающиеся убивающего цветка. Надо же узнать, как им пользоваться. Сколько раз поливать за день. Журналы лежали в ящике письменного стола, что стоял между автоклавом и холодильником. В третьем журнале я обнаружил подробное описание свойств и особенностей «лабораторного организма Дельта-13».
Оказывается, тюльпан плевался собственными семенами, которые пробивали покровные ткани жертвы, проникали внутрь и провоцировали критическое повышение температуры. В инфицированном таким образом существе закипали все жидкости. За считаные секунды жертва превращалась в перегретый паровой котел.
В журнале Крогиус подробно расписал свойства «Дельты-13», но читать было некогда, и я решил захватить записи с собой.
Я тщательно запер все двери в подвальном убежище Тени. Нашел распределительный щит, обесточил вентиляцию и освещение. Боцман мертв, и некому больше поддерживать беспрерывную работу всей этой техники. Поднявшись в сарай, я завалил хламом люк.
Оставалось еще одно немаловажное дело.
Лопата и кирка обнаружились здесь же, в сарае. Я снова натянул робу садовника, вышел в мокрый сад. Осмотрел клумбу.
Пожалуй, если аккуратно снять слой почвы, стараясь не повредить корни цветов…
Часа два я работал в поте лица, как заправский садовник. Продрог до костей, вымазался по уши в черноземе, но, когда взошло солнце, клумба приобрела почти прежний вид. По крайней мере, глядя на нее, мало кому могло бы прийти в голову, что под этим цветочным разнообразием покоится старый речник. В обнимку с чудовищной королевой…
…Швейцар «Золотого Стрекуна» не сразу узнал в мокром и помятом гуляке постояльца номера «люкс», но серебряный чекан освежил его память. Я ввалился в вестибюль, потребовал у портье ключ.
– Что с вами случилось, сударь? – встревожился портье. – Мы уже не знали, что и думать. Хотели заявить в полицию о вашей пропаже…
– Все в порядке, любезный, – пробормотал я. – Я лишь немного продрог. Горячая ванна, махровое полотенце и глоток чего-нибудь крепкого вернут меня к жизни.
– Слава Ктулбе! – выдохнул портье. – А то у нас тут Жнец знает что творится…
Я насторожился.
– Что творится?
– А вы не слыхали?.. Девушку вчера ночью зарезали. Басю из «Розового Светоноса». Красивая была, хотя и легкомысленного поведения…
– Кто же это ее?
– Да был один… – продолжил портье, не сводя с меня глаз. – Любовник и телохранитель в одном флаконе. Кличка Шерстень. Премерзкий тип… Говорят, из ревности…
– Арестовали мерзавца? – вяло поинтересовался я.
Портье махнул рукой, заляпанной чернильными пятнами.
– Какое там… Настигла кара Ктулбы. Нашли под лестницей со сломанной шеей. В руке этот жуткий нож-мотылек, сам весь в крови… Оступился, видать, или пособил кто…
Я мысленно увидел эту лестницу. Шаткие перила. Хлипкие ступени, загаженные нечистотами. Немудрено с такой сверзиться. Ладно, мне повезло, что это произошло вчерашней ночью, а не позавчерашней, когда я был c Басей…
От усталости я не сразу сообразил, что словоохотливость портье вызвана отнюдь не тревогой о судьбе платежеспособного клиента. В глазах этого почтенного обывателя я, несомненно, выглядел подозрительно. Гостиничные портье нередко служат добровольными полицейскими осведомителями, а то и штатными. Но в тот момент я ни о чем таком не думал. Сгреб без лишних слов деревянную грушу с ключом со стойки и направился в номер.