– А кто он, дядя дух? – спросил Ральф, вглядываясь в покрытое потеками крови и йода лицо профессора.
– Он? – я помог Бруксу сесть. – Он учитель. Учит молодых железноголовых.
– Как убивать скилл, да? – уточнили самым невинным тоном. Будто ничему другому юных железноголовых учить было нельзя.
– Нет, конечно! – мой ответ заставил совят удивленно переглянуться. – Он изучает предметы Оставшихся и передает свои знания молодым людям.
– А-а… – протянула Ким. – Тогда он совсем бесполезный. Потому что только скиллы могут правильно обращаться с этими штуками. Железноголовые не могут, они не чувствуют.
– Дядя дух! – обратился ко мне Ральф. – А что, Великую Машину уже построили?
– Нет, – насторожился я. – С чего вы взяли?
– Ну, как, – принялся пояснять Ральф. – Вы ведь появились. Как может быть дух у Машины, если самой Машины еще нет?
– Я иду к Машине, – ответил я честно, потому что совят следовало принимать всерьез. – И мне надо увидеться с вашими взрослыми.
– Через перевал можно будет перейти только летом, – сообщила Ким.
– И у нас тут экзамен, – добавила желтоглазая милашка, вооруженная двустволкой. – Если мы провалим экзамен, нас изгонят из деревни.
– Почему? – спросил я.
– Потому что так нам сказали, – ответили мне.
– Послушайте, – я развел руками. – Я не собирался быть помехой вашим испытаниям. И мы с моим спутником уйдем, как только он сможет встать на ноги. Чем вы будете заниматься дальше – это ваше дело. Но я уверен, что винтолеты пожалуют сюда, не дожидаясь, пока настанет лето. Я это знаю точно, и не спрашивайте – почему.
– Потому что поезд взорвался? – переспросили меня.
– А я видела, как облачник подзорвал паровоз, – подергав меня за рукав, прихвастнула желтоглазая.
– Железноголовые захотят проверить, что стало с поездом? – предположила Ким. Я решил, что она – старшая в этой группе.
– Непременно, – зловещим тоном пообещал я.
– Ну и что! – Ральф принялся натягивать тетиву арбалета. – Нас много, и все мы умеем драться.
– Не сомневаюсь, – дипломатично заверил я. – Вы сами решите, что и как нужно делать. Я лишь говорю, что заберу профессора и уйду своей дорогой. Где, вы говорите, находится ваша деревня?
– На нижнем плато, с южной стороны, – сообщила Ким. – Только вы туда не попадете, потому что надо ждать, когда настанет лето. И учитель ваш тем более не сможет пройти перевал. Он даже на склон не поднимется.
Мы посмотрели на Брукса. Тот виновато улыбнулся.
– Мне б прилечь. А, ребятки?
Я осмотрелся. Возле дальней стены эллинга громоздилась куча брошенных друг на друга рюкзаков, свернутых валиками спальников и одеял. По просторной пещере эллинга гуляли сквозняки. Через щель в приоткрытых воротах задувало хлопья снега, но они сразу же таяли. Из обнесенного бетонным бордюром провала поднимался теплый воздух.
– Давно вы здесь?
– С первых часов зимы, – ответил Ральф, шмыгнув носом. – А потом снег пошел, и вы пришли.
Меня снова дернули за рукав.
– А здорово облачник подзорвал поезд! – сверкая янтарными глазами, проговорила обладательница двустволки. – Ты видел, дядя дух?
– Видел…
– А из-за вас нам точно засчитают это испытание?
Кажется, разговор пошел по замкнутому кругу.
– Ким! – позвал я предводительницу отряда. – Если я оставлю своего спутника с вами? Это возможно?
– Нет, – отрезала девчонка. – А если и в самом деле прилетят винтолеты? Нам же придется очень быстро убегать и прятаться. А он не сможет. Извини, дядя дух.
– Значит, мы уйдем… – я повернулся к Бруксу, невольно думая о том, что если бы стрела Ральфа прошла чуть ниже, то у всех нас было бы на одну проблему меньше. А у Брукса не было бы проблем вообще. – Слышали, профессор?! Пять минут вам на то, чтобы прийти в себя. Кстати, что там?
Я подошел к провалу, заглянул за ограждение. Горловина была затянута колышущимся, будто студень, туманом. Луч фонаря уперся в непроглядную взвесь. Из провала тянуло тяжелым болотным духом.
– Железноголовые выкопали отсюда большую штуку Оставшихся, – пояснила Ким. – Распилили ее на части и увезли на поезде. Потом железноголовые ушли, а в яме теперь живет огнежорка. Чувствуешь тепло?
Вспомнилась клятва, которую я как-то дал Борову: «Клянусь духами Мороси: Облачником, Стыдливцем и Огнежоркой…» Облачников я видел не один раз, от стыдливца едва унес ноги. Остальная часть зоопарка явно тоже не была мифом.
Не удивительно, если даже я прописался в местном пантеоне.
Дух Машины…
Жаль, на Земле посмеяться по этому поводу будет не с кем. Разве только с Ником Брагинским, оперативный псевдоним Мрак, но у главного призрака чувство юмора практически атрофировано.
Туман в горловине то поднимался, то опадал, вызывая не очень приятные ассоциации с дыханием большого существа. Иногда луч фонаря как будто отражался от серебристой взвеси. А может, свет шел из провала.
– Я никогда не видел огнежорок. Они опасны?
– Не-а, – Ральф перегнулся через ограждение и плюнул в провал. Белый комок канул в тумане. Через секунду внизу зашипело, словно влага попала на раскаленную поверхность. – Только надо знать, как с ними обращаться. Огнежорки глупые и медлительные. Но от них много тепла. Видите, можно даже не разводить костер.
Меня подергали за рукав. Желтоглазой снова хотелось чем-то поделиться.
– Когда мы вырастем, то будем жить там, где много огнежорок, – сообщила она.
Когда вы вырастете, – подумал я, – то, в лучшем случае, будете строить очередную Великую Машину для Ревнителей Ктулбы. В худшем – вам найдут применение Суперы. Быть может, скрыться в краях, где «много огнежорок», – не такое уж и плохое решение. Знать бы только, где эти края находятся.