Засланец - Страница 84


К оглавлению

84

– Хорошо, – сказал он. – Пусть идут. Но я обязан выделить им двух сопровождающих из своих ребят.

Ким вопросительно воззрилась на меня. Я кивнул: почему бы нет?

– Мы согласны! – подытожила девчонка и добавила: – Пусть идет кто-нибудь один. Вторым сопровождающим буду я.

Вот чертовка. Наверняка ей просто хочется побывать внутри Великой Машины.

– Будь по-твоему, – отозвался охранник. – Только в этом случае с вами пойду я.

– Тебя как зовут? – тут же не без кокетства поинтересовалась Ким.

– Волхом.

– Пошли, Волх!

Охранник кивнул и первым вошел в трубу. За ним двинулся Клус. Я следовал третьим. Замыкающей пришлось стать Ким. Громыхая башмаками, мы быстро миновали короткий коридор.

Вход в Великую Машину преграждала мерцающая радужными переливами завеса. Волх, не останавливаясь, прошел сквозь нее – видимо, парню было не впервой. Клус немного замешкался, нагнул голову, словно хотел поднырнуть под завесу. Так и прошел, макушкой вперед. Я не стал ни зажмуриваться, ни нагибаться; проскакивать я тоже не спешил. Мне интересны были ощущения, а они оказались странными. Я будто прошел сквозь облако, состоящее из множества крохотных мыльных пузырьков, и при этом меня пронзили насквозь излучением неясной природы. По ту сторону завесы я почувствовал себя освеженным, будто отлично выспался, принял ионный душ и сделал зарядку.

Позади меня взвизгнула Ким. Я оглянулся. Прежде чумазое от копоти личико девчушки теперь сияло чистотой. А слипшиеся, давно не мытые волосы пушистым облачком реяли над головой. Я посмотрел на свои руки. Давно они не были столь чистыми.

Все понятно. Завеса служит для дезинфекции и дезактивации всех, кто входит в Великую Машину. И не исключено, что очищает она не только снаружи. Что ж, для корабля, которому предстоит путешествовать между мирами, лучшей защиты от агентов внешней агрессивной среды не придумаешь.

Я принялся озираться. В недрах Машины оказалось светло, словно ее черная снаружи оболочка была проницаема для видимого света. Правда, свет лился отовсюду, даже из-под ног. Скорее всего, это была какая-то разновидность биолюминесценции. Я заметил, что во всеобщем свечении время от времени образуются теневые участки разных форм. И на этих участках внутренняя поверхность Великой Машины розовеет, словно выстлана слизистой оболочкой.

Прямо над нашими головами нависал какой-то выступ. Я вышел из-под него и увидел, что это лишь часть целой системы выступов, по спирали поднимающихся к вершине пирамиды. Больше всего они, закрытые прозрачными пузырями, напоминали полукруглые балконы или эркеры. В этих пузырях плавали какие-то разноцветные клубки.

От «балкона» к «балкону» вел пандус с волнообразно пульсирующей поверхностью. По этому пандусу вниз мчался один из помощников Красса – то ли Осгот, то ли Тарн.

– Что случилось? – крикнул ему Клус.

– Внутренний Взор! – отозвался инженер. – Он не приживается!

– Как это? Почему? – встревожился я.

– Ориентирная… матрица… отторгает его, – произнес запыхавшийся помощник главного инженера, поравнявшись с нами. – А без нее… все это… – он обвел рукой сияющее великолепие Машины, – бесполезная груда слизи…

Никого не покоробила столь грубая фамильярность. В совиных глазах скилл застыло отчаяние.

– Давайте я попробую, – самым что ни на есть будничным тоном предложил я.

Совиные глаза уставились на меня.

– Ты не скилл, – сразу возразил инженер. – С чего ты взял, что Машина примет Взор из твоих рук?

Ответить я не успел. В атаку опять бросилась Ким.

– Да, он не скилл! Он больше, чем скилл! Он – дух Великой Машины!

Инженер поморщился.

– Ты еще дитя, девочка, – пробурчал он. – Откуда тебе знать?

– А вот откуда! – с вызовом сказала Ким и приложила к моей груди не по-детски сильную ручонку. – От него исходят вибрации. Он избранник! Об этом знают все: и совет старейшин тоже! И только вы тут в неведении!

Взрослые скиллы недоверчиво переглянулись. Неожиданно охранник Волх последовал примеру Ким. Я едва на ногах устоял, когда он ткнул мне в грудину своей лапищей.

– Исходят! – радостно возвестил Волх. На его широком лице появилась искренняя, детская улыбка.

– И в самом деле, Осгот, – поддержал остальных Клус. – Иначе зачем бы его посылали старейшины?

Осгот хмыкнул, но все же пощупал меня заскорузлой ладонью.

– Да, вы правы… – смущенно пробормотал он спустя несколько мгновений. – Вибрация похожа на ту, которую производит Круг Стохаторов. Поразительно: человек-артефакт… Прошу, избранник, за мной!

Прозвучало это так напыщенно, что даже Ким хихикнула. Инженер показал на пандус. Я с некоторой опаской ступил на его пульсирующую поверхность. Пандус шевельнулся, будто живой, и повлек мою ногу вверх. Я, словно дикарь, впервые вступивший на эскалатор, нелепо подпрыгнул, потерял равновесие, но Волх и Осгот подхватили меня с двух сторон, и мы поплыли к верхним ярусам Великой Машины. Ким и Клус остались внизу.

Причудливо петляя, живой эскалатор плыл от одного «балкона» к другому. Я с любопытством всматривался в пузыри. Они были наполнены то ли жидкостью, то ли газом. Внутри них плавали образования, похожие одновременно и на механизмы, и на животных. Без особого удивления в одном пузыре я узнал «шланг-букет» светоноса, а в другом били фонтанчики нанитов. В третьем помахал крохотными щупальцами зародыш облачника, в четвертом два стреножника гонялись друг за другом, пофыркивая луковицами.

Что это? Вселенская Кунсткамера? Парк сверчкового периода?

Ответ я получил мгновенно. Некоторые «балконы» были лишены пузырей и поэтому походили на темные ниши. Даже «слизистая оболочка» в них не светилась. А вместо резвых биомеханизмов торчали провода, металлические щиты с рядами тумблеров и разноцветных глазков-индикаторов. Ясно, артефакты и биомехи – это аутентичные узлы Великой Машины, а щиты с проводами и тумблерами – замена недостающим, изготовленная людьми.

84